"Езда на Севере - тяжкий, убийственный труд", - написал в начале века Джек Лондон в рассказе "Белое безмолвие". Время вычеркнуло грозные эпитеты из этой фразы - их смело винтами вертолетов, затерло гусеницами вездеходов. Езда на Аляске осталась трудом, но не таким изнурительным и опасным, как во времена Золотой лихорадки. Здесь даже шутят, что техника давно превратила "Белое безмолвие" в "Белый гвалт".

Вместе с тем, искусство езды на собаках не забывается и в век технического прогресса - на переход от поселка к поселку вертолета не вызовешь, аэросани и вездеход не всем по карману, да и ничем не лучше они в пургу. Чтобы поддерживать специалистов по этому способу передвижения "в тонусе", с 1973 года на Аляске ежегодно проходят гонки на собаках.

Это зрелище называется "самыми северными в мире гонками", что, впрочем, несправедливо, ибо самые северные гонки проводятся на оленях за Полярным кругом в Финляндии. Но "самые северные в мире гонки на собачьих упряжках" все равно собирают ежегодно до миллиона зрителей. Знатоки и завсегдатаи составляют среди них не более четверти.

Север по-прежнему обманывает новичков - "чечако" сомнительными удовольствиями - многие разочаровываются, выяснив по прибытии, что по трассе дистанции в две тысячи километров ни сплошных трибун, ни кафе не выстроено, и что зрителям просто предоставляется возможность увидеть торжественный старт в Сьюарде, а затем специально организованным авиарейсом перебраться в Ном. И ждать там дней… скажем, пятнадцать или двадцать! - пока лидеры гонки прибудут к конечному пункту назначения. За гонкой можно наблюдать по телевизору - ее снимают с вертолетов. Но это доступно и с многих других точек мира. В промежуточные пункты по пути следования можно попасть на вездеходах, - но без гарантии угадать, когда там пройдут гонщики и пройдут ли вообще.

Знатоки же считают, что старта и финиша вполне достаточно. Собаки скулят от нетерпения, болельщики помогают удерживать до сигнала упряжки своих фаворитов, спортсмены стартуют с трехминутным интервалом… В пути эти три минуты между ними превратятся в часы и дни. Звонко поют полозья, бодро скрипит упряжь, и гонщики скрываются из виду. Наиболее активные болельщики "проводят" их по трассе - так же на упряжках, но не дольше, чем в течение короткого светового дня.

В самом деле, ни болельщики, ни репортеры совершенно не нужны, когда гонку заносит снегом, температура падает до 45 градусов мороза, начинается пурга, и жалкие лучики фонарей не пробивают стену снега, ветер валит с нарт и с ног, - когда гонщики стараются согреться в быстром беге. Помните, там же у Джека Лондона: "Соскочив с нарт, они бежали сзади, держась за лямки, пока кровь, сильнее забурлив в жилах, не изгоняла из тела мороз, потом прыгали обратно на нарты и лежали на них, пока опять не промерзали до костей".

Маршрут ведет от незамерзающего порта Сьюард в заливе Аляска к Ному - на берегу залива Нортон. Трасса год от года несколько разнится, но всегда прокладывается примерно по тому пути, которым двигались золотоискатели в начале века. В том числе и по невосстановимому маршруту, по которому промчались через белую пустыню добровольцы, доставившие из Сьюарда в Ном лекарства, спасшие сотни людей от вспышки дифтерии.

Тропа Трансаляскинской гонки вьется по замерзшим рекам, берегу Берингова моря, по тундре и горным склонам. С вертолетов следят за участниками, чтобы в случае необходимости прийти на помощь. В соревновании участвуют обычно около полусотни спортсменов, - как мужчин, так и женщин - и восьмисот собак, от восьми до восемнадцати "собачьих сил" на одну упряжку. Обычно используют эскимосских лаек - выносливых и крепконогих. Кожа на лапах собак этой породы стирается медленно, между пальцами почти не образуется шишечек льда.

Подготовка к гонке начинается задолго до первого снега. В августе, когда холодные ночи возвещают конец лета, день стремительно сокращается, и наползает круглосуточная темень, погонщики приводят в порядок сани, упряжь и сбрую. В сентябре собак впрягают в колесные тележки и на коротких пробежках ставят им дыхание, приучают к нагрузкам. Они должны быть способны тянуть сани со скоростью двадцать километров в час, а при рывке - вдвое быстрее. Реально на трассе они побегут со скоростью пять-семь километров в час, - но по десять часов в сутки. С каждым днем пробежки удлиняют, и к концу тренировок собаки одолевают до сотни километров в сутки.

Дистанция гонок разделена на двадцать четыре перегона. Эти расчетные двадцать четыре дня пути в начале века считалась малым сроком. Было удачей с легкостью пройти за это время по Трансаляскинскому пути. Современный рекорд гонки - двенадцать суток, как раз два перегона на сутки. Охваченный эпидемией Ном в свое время ждал лекарств шестнадцать суток - "пятнадцать снов", как говорят эскимосы. Может быть, это больший рекорд - все же без поддержки на каждой сороковой миле, без термосов, морозозащитных кремов и с компасами похуже.

Промежуточные финиши устраивают в поселках, на зимовках охотников-трапперов. Там заранее размещают еду для гонщиков и корм для собак. Четвероногих во время гонки нужно кормить сытно и рационально. Мясо для них нарезано кусочками; из говядины, меда, растительного масла и минеральных добавок сделаны "собачьи витамины". На трассе гонки собак нередко приходится обувать в шерстяные налапники, которые стираются мигом - здесь можно обновить запас. Не забыты и батарейки для фонариков, которые укрепляют на шапках, чтобы освещать ночной путь, и детали упряжи.

Только один раз за гонку спортсмен обязан - согласно правилам - отдохнуть полные сутки в тепле и уюте. На эти пункты могут прибывать группы поддержки, но и от журналистов, и от болельщиков покой гонщика будут оберегать. В остальное время он останавливается по своему усмотрению.

Случается, что на одной из таких остановок гонщик принимает решение сойти с дистанции - в том случае, если он неоднократно сбивался с трассы, отстал от основной группы дней на десять, и придет в Ном тогда, когда "простынет след" и самых терпеливых зрителей.

Поскольку на третьей неделе - в конце ли ее, в начале - на финишной прямой в Номе белое безмолвие в любом случае будет прервано самой желанной для болельщиков мелодией - не шумом вертолета и не рыком вездехода, а песней санных полозьев на скрипящем снегу.