Потом к ним присоединились бродячие музыканты, которые стали аккомпанировать пению игрой на сямисэне - трехструнном музыкальном инструменте. Сямисэн звучит очень жалобно, то вскрикивает, как чайка, то мяукает, как заблудившийся котенок (на выделку резонатора этого выразительного инструмента, к слову, идет кошачья шкурка…).

Затем стали показывать зрителям картинки с изображениями героев повествования, еще позднее - изготавливать неподвижных кукол для демонстрации. Наконец, чтобы еще лучше потешить и разжалобить зевак, к этим "труппам" стали присоединяться и актеры-кукольники, игрой немудрящих кукол иллюстрировавшие события, о которых пел сказитель.

При этом и тогда, и по сей день, главным оставалось именно мастерство чтеца-гидайю. Слово это происходит от псевдонима одного из артистов - Такэмото Гидайю, "сказитель справедливости". Голос рассказчика, низкий, утробный, то басовито-хриплый, то пронзительно завывающий, создает атмосферу бунраку. Звуки голоса как будто бы с большим напряжением, под давлением выталкиваются на свободу - клокочут, скрипят, скрежещут, рвутся, хотят и не могут прорваться наружу в полной мере.

Каноны декламации и музицирования в бунраку сложились к XVII веку, а куклы продолжали еще долго и непрерывно изменяться. Была изобретена техника, при которой одной куклой управляют одновременно три человека, и многие поколения актеров довели эту технику до совершенства.

У кукол театра бунраку нет тела - это просто прямоугольная деревянная рама, опутанная неимоверно сложным переплетением нитей, которые прикрепляются к голове и рукам, а в случае необходимости - и к ногам. Ногами наделяются только куклы-мужчины, да и то не всегда. Обычно движение ног очень натурально передается шевелением обильных складок одежд, надетых на раму в несколько слоев и придающих ей объемные формы человеческой фигуры.

На любую раму крепятся те голова, руки и ноги, которых требует роль. В зависимости от роли подбирают голову, которая умеет моргать, двигать бровями, зрачками, губами, высовывать язык. Руки и ноги подвижны во всех сочленениях, и кукла может пошевелить любым пальцем. Ну а если персонаж должен сделать нечто, непосильное даже для столь совершенной куклы - например, поднять лежащий меч и отшвырнуть его - артист находит простой выход: он просовывает в рукав куклы свою руку.

Для некоторых ролей требуются сложно устроенные головы. В японских легендах действуют оборотни, являющиеся в обличье прекрасных женщин. Резким движением артист переворачивает голову куклы задом наперед, перекидывает пышную копну волос - и вместо прелестного белого личика зрители вдруг видят лисью морду, которая скрывалась до этого под волосами на затылке. А у другой прекрасной дамы вдруг отпадает нижняя половина лица, открывая кровавую зубастую пасть, из-под прически прорастают рога, веки глаз втягиваются и выступают красные выпученные глазные яблоки.

В другой пьесе герои-самураи сражаются на мечах. В ходе поединка один из них ранен в лицо. Кукла-самурай резко отворачивает голову, и в этот момент артист срывает с головы куклы накладное лицо с безупречно мужественными чертами. В следующую минуту зрители видят скрытое лицо - окровавленное, рассеченное обезображивающим ударом.

Артисты - по трое на каждую куклу - манипулируют с куклой тут же, на виду у публики. Большие, в две трети человеческого роста, куклы движутся по сцене, и за каждой скользит тесно сцепленная группа из трех человек. Они в черных халатах и масках, задник сцены тоже черный, как и кулисы и занавес. Черным затянута и площадка, где сидят музыканты и гидайю. На этом черном фоне броскими пятнами выделяются скупые декорации и персонажи в пестрых одеждах, с лицами и руками, окрашенными белым лаком.

Из трех артистов главный - оми-дзукай, водитель тела. Он управляет головой куклы, туловищем и правой рукой. Хидари-дзукай - водитель левой руки. Чем управляет аси-дзукай, водитель ног - также догадаться не трудно. Кукла движется совершенно естественно - такая согласованность людей требует колоссальной подготовки. Ведь от кукловода требуется, чтобы не только жесты, но даже и движения губ куклы были абсолютно синхронны с текстом, произносимым гидайю. Считается, что нужно не менее десяти лет практики, чтобы овладеть движениями ног, следующие десять уходят на левую руку, и только потом можно приступать к изучению движений правой руки и головы. Поэтому все оми-дзукай - люди пожилого возраста.

Артист на время спектакля практически сливается с куклой в единое целое. Однажды во время спектакля, где по сюжету куклы двигались по сцене, а одна из них сидела в сторонке, аси-дзукай (водитель ног) замешкался. Кукле же по ходу действия нужно было встать и выйти на середину сцены. А сделать этого бедная кукла никак не могла. Оми-дзукай взглянул в недоумении направо и налево, и одновременно с ним это растерянное движение головой проделала кукла. Затем кукла сделала нетерпеливый приглашающий жест правой рукой, подзывая к себе свои замешкавшиеся ноги. И лишь когда они оказались на месте, как ни в чем не бывало встала и включилась в свою роль.

Подобно тому, как движения сложно переплетенных нитей в руках кукловода создают слитное и реалистичное единство мимики и жеста героя, так и отдельные нити всего спектакля бунраку - линия куклы, линия сямисэна, линия дзукаи, линия гидайю - сливаясь в восприятии зрителя, создают глубокое и целостное впечатление.

Бунраку - довольно грустный и серьезный театр. Центральная коллизия пьес бунраку, как и в древности - конфликт между "гири" и "ниндзе" - между долгом и чувствами, между "надо" и "хочу". Человек любит, увлекается, стремится к чему-то, хочет наслаждаться жизнью. Но долг, общественное мнение, жесткие моральные и социальные нормы требуют от него совсем другого. Конфликт между желанием и долгом, между личным и социально диктуемым, неизбежно приводит к трагической развязке…