"У подножия гор, кои именуются Хемус, есть город под названием Месамбр, граничащий с фракийскими и хеттскими землями. Основали его калхедонцы и мегаряне в те времена, когда Дарий пошел на скифов. Ранее он назывался Менебрия, то есть город Мены, ибо основатель его назывался Мена…" - эти сведения Страбон счел достойными включения в свою "Географию".

В современном названии города - Несебр - по-прежнему звучат греческое "меса" - "внутри" и фракийское "врия" - город. А в имени "Хемус", как звались когда-то горы Стара-Планина, возможно, скрывается санскритский корень "хима" - "снег", и корень это тот же, что и в имени Гималаев.

Впервые увидеть город Несебр можно по-разному. В сумерках он предстает перед приезжим гостем цепочкой огней, врезавшихся косой в ночное море - не совсем понятно, что они освещают там… Или же дорога бежит между деревьями и холмами, явно стремясь к воде, и вдруг за поворотом возникает видение - по волнам плывет город, и это уже - среди бела дня.

Невероятный город, который существует на острове, будто специально для того, чтобы напомнить людям о неизбывной силе фантазии и мечты, о том, что романтика бывает не только грезой, но и вполне материальной средой. Звенит булыжник его мостовых, дома сложены из морского камня, морская соль оседает на стенах его церквей - Пантократора, Святой Параскевы, Богородицы Умилены, и один из храмов так и назван: "базилика на водах".

Город угнездился в море, утвердился накрепко в зыбком просторе, стал его пленником. Островок, на котором стоит Несебр - это жалкие остатки размытого морем берега: около 900 метров в длину и 300 в ширину, на 15 метров выше моря. С сушей его связывает узкий (не шире 10 м) трехсотметровый перешеек - пуповина, несущая жителям свет, связь, продукты, приводящая гостей. Во время шторма волны перекатываются через насыпь, и приходится ждать смягчения непогоды.

В Несебре сейчас - чуть более двух тысяч жителей, город имеет статус музея. Это значит, что каждый дом в городе - бережно хранимая реликвия, каждый камень - сам по себе экспонат. Крыша над таким музеем - небо, а стены - воздушный простор, казалось бы - куда как поэтично… Но природа плохо соблюдает правила хранения экспонатов, да и самые постоянные и многочисленные посетители - века и дни - они же и самые бесцеремонные.

Оттого почти все церкви в городе - руины, а их в Несебре - более полусотни. Византийские власти некогда ссылали сюда в заточение провинившихся или попавших в немилость сановников, свергнутых императоров или неудачливых претендентов на престол. Изгнанники строили и большие городские церкви, и фамильные церковки возле своих усадеб и дворцов. В большей части храмов каменная кладка перемежается с кирпичной - это "опус микстум", кладка, придуманная римлянами и перенятая византийцами. Храмы непривычны нашему глазу - приземистые, без башенок и звонниц. Просто старый камень, фигурная кладка в нишах, орнамент из крестообразных зеленых чашечек-изразцов, узкогорлые кувшины вмурованы внутри в стены - для улучшения акустики…

Десять веков отделяют церковь последней постройки - "Новую митрополию", XVI век - от "Старой митрополии", VI век. На первый взгляд "старая митрополия" обычна по своей архитектуре - хрестоматийная трехнефная базилика с высокими аркадами. Но внутри впечатление меняется. Три дуги ступеней поднимаются к алтарю, широкие, как скамьи, что сразу превращает внутреннее пространство в зал собраний или маленькую площадь.

В самом деле, в то время назначение церкви было немного иным. Люди приходили сюда не только молиться, а поговорить, встретиться, обсудить важные дела. Церкви не успели еще стать негромкими благоговейными - кипели мирской жизнью. Люди усаживались на ступени, толковали о разном, спорили и призывали служителей церкви быть свидетелями - не судиями. Атмосфера греческой агоры запросто вторгалась еще под эти своды…

У входа в город высятся развалины древних крепостных ворот. Улочки змеятся меж домов, а затем неожиданно обрываются: внизу - прибой! Дома Несебра, увенчанные высокими печными трубами, берегут жизненное пространство: второй этаж, деревянный, обшитый тесом, обязательно выступает над нижним каменным. По стенам вьются плющ и виноград, шелестят смоковницы… Откуда только на этом скалистом клочке, берутся жизненные соки, позволяющие городу век за веком выдерживать битву с соленой водой!

Море здесь огромно и двулико: поразительная разница в облике моря к северу и к югу от перешейка. Северный залив открыт для северо-восточных ветров, и там всегда волнуются темно-синие, с белоснежными барашками волны, с глухим шумом набегающие на берег. Южный залив всегда тих и спокоен, неподвижные желто-зеленые воды охвачены сонной дремой.

Северный пляж тянется на несколько километров до подножия Эминска-Планины, до куполообразного холма мыса Эмине, вдающегося далеко в Черное море, вначале отлого спускающегося к берегу и затем круто обрывающегося над морской пучиной. Южный пляж защищен от ветров, а мелкий, чистый песок переливается на солнце золотисто-желтыми отблесками. Берег обращен к юго-востоку, и пляж с раннего утра нагрет солнечными лучами. Дно понижается медленно, и только в полутораста метрах от берега глубина достигает человеческого роста.

…Южный пляж - для неженок, северный - для любителей острых ощущений. Город - для тех, кто не боится грезить наяву.