Что, в сущности, такое - "традиции, уходящие корнями в древность?". Вправе ли мы говорить о том, что такие еще прослеживаются в современной цивилизованной Европе? В конце концов, ход истории есть уничтожение традиций, а не сбережение их…

Сначала раннесредневековые обряды и обычаи утратили в своем содержании языческий след, затем - в позднее средневековье - они постепенно утратили мистический смысл и стали более рациональны, XIX век назвал их "скорее национальными, чем религиозными", ХХ век и вовсе оставил их уделом этнографов и фольклорных коллективов…

Так это выглядит извне, "сверху". При этом всегда, во все века находились люди, относившиеся к соблюдению обычаев весьма серьезно. Одни из них были теми самыми "темными простолюдинами", которые быть может бездумно, но свято блюли традиции предков, другие были просвещенными собирателями и хранителями сведений об этих традициях. Негласный союз этих двух сторон и поддерживал жизнь в "действах" - мистериях, карнавалах, колядах…

Религиозные спектакли, которыми славилась средневековая Франция, и которые в Рождественские дни приобретали форму мистерий, разыгрываемых в церкви, вряд ли дошли до нас неизменными. То, что сохранилось в наши дни в Провансе, имеет несколько "восстановленный" характер. За возобновление традиций здесь взялись церковные корпорации, католические кружки, благотворительные общества. Причем с удивительно средневековым мотивом - в пику протестантскому большинству.

Однако же преувеличивать "искусственность" не стоит. В конце концов, речь идет о Провансе, где мессу служат на местном диалекте, где национальные костюмы передаются из поколения в поколение три-четыре века, где в каждом городе - свой праздник, где седовласые бизнесмены служат в национальной конной гвардии…

Здесь в домах за месяц до Рождества на почетное место выставляются Creche - ясли, сделанные из дерева, глины или папье-маше. Там стоят вначале только фигурки обитателей хлева, а людей пока нет. Фигурки персонажей - "santones" - появляются постепенно, "в календарном порядке". Сначала Иосиф привезет на ослике Марию, затем в яслях появится лучезарный Младенец, потом придут пастухи и волхвы… И к Крещению фигурок наберется сотни две.

В ноябре в Марселе с 1803 года проходит ежегодная ярмарка фигурок-сантонов. Глиняные, фарфоровые, картонные, каменные, деревянные, литые из стекла произведения искусства размерами от нескольких миллиметров до двадцати сантиметров (в основном все же от трех до пяти сантиметров) изображают Иосифа и Марию, младенца Иисуса, волхвов Гаспара, Мельхиора и Валтасара, праотца Авраама, двенадцать апостолов - почему бы и им не прийти к яслям Младенца! И еще - марсельских моряков и рыболовов, провансальских пастухов, крестьян, плотников, каменщиков, торговцев, вышивальщиц и ткачих, которые также принесут божественному дитяти свои приветствия и дары.

Здесь же всегда можно купить рождественские свечки, елочные украшения, специальную рождественскую пшеницу в целлофановых пакетах - так называемую пшеницу святой Варвары. Ее нужно залить водой примерно за месяц до Рождества, и к празднику зерна дадут всходы.

Сразу же после ярмарки или еще во время ее действия празднуется день святой Катерины (25 ноября). Она покровительствует молодым мастерицам и всем незамужним девицам и помогает им найти супруга побогаче, подобрее и, желательно, поблагороднее. В этот день в провансальских городах проходят шествия девушек в национальных костюмах и обязательно в чепчиках - Catherinettes. Чепчики должны быть ручной работы, украшенные шитьем и кружевом. Чем красивее чепчик, - тем лучше окажется ожидаемый муж. Пословица, правда, гласит что "плохой муж все же лучше, чем хороший чепчик".

Святого Николая и отца Фуэтара ("отец секущий") принято встречать 6 декабря блинчиками, осыпанными сушеными и мочеными сливами и яблоками, орехами и цукатами. В Провансе не только ждут подарков от Святого Николая, но и одаривают его, и устраивают для него концерты и представления.

С этого дня и до Крещения "шаривари" - "кошачьи концерты" - уже не считаются нарушением общественного порядка. В кафе и клубах устраиваются благотворительные лотереи, где разыгрывают исключительно только живность. Можно выиграть живого гуся или поросенка, что несказанно обрадовало бы провансальца еще лет пятьдесят назад. Ну, собственно, и в наши дни это никого сильно не огорчит - только прибавит немного проблем…

А когда звуки торжественной мессы в Рождественскую ночь вознесутся к небу, провансальские темы будет довольно просто отличить в общем хоре. В церквях в Экс-ан-Прованс в эту ночь орган молчит. Музыку играют только пастушеские рожки, свирели и детские свистульки. В Овере и Эксе хористы подражают во время мессы голосам животных. Во многих городах и поселках месса начинается с того, что священник выпускает на волю птичек, изловленных (или купленных на рынке) юными прихожанами. В Ле Бо и Фриголе в церковь приносят самых настоящих козлят и ягнят.

Месса переходит в мистерию, и в церковь входят ангелы и пастухи, волхвы и крестьяне, ведомые ангелом:
"-Ныне должно быть воспето дитя,
Которое прежде всех век породил родитель,
И оного же в течение времен матерь"
- Кто же это дивное дитя,
Которое дивно вы ныне именуете?
Скажите и нам, чтобы и мы
Помогли вам славить!"

Ангел, кстати, единственный кто говорит в этом представлении на современном французском языке. Все остальные персонажи произносят "свой текст" на провансальском. С окончанием же службы все движутся на улицу, и, перед тем, как воссесть дома за праздничный ужин, зажигают костры, чтобы осветить путь идущим с востока. В Воклюзе юноши под аккомпанемент тамбуринов возят ночью повозку с горящим на ней костром - звездой с востока.

А еще в Провансе по ночам от Рождества до Нового года стены домов превращаются в творог, в реках текут мед, молоко и масло, животные обретают дар речи и зацветают давно засохшие деревья, на миг морской прилив застывает золотом, и можно, улучив момент, отломить гребень волны… Только это не всем и не всегда удается увидеть.