В конце совсем не суровой бельгийской зимы в валлонском городе Бенше предпраздничная суета становится очевидной. Среди участников грядущего карнавала есть такие, что начинают готовиться к нему за несколько месяцев - репетируют шествие, подновляют платья, передающиеся от поколения к поколению несколько веков, скоблят деревянные сабо, закупают апельсины… Но о них - позже.

Приближается масленица - Марди Гра. Ей предшествуют несколько недель праздничных гуляний, балов, аттракционов, представлений. В них так или иначе участвуют все жители городка и его многочисленные гости. На Гран пляс сооружают обшитые яркой тканью трибуны для почетных гостей. Немного смущает, правда, защитная сетка на этих трибунах…. Но и об этом - позже. На балконах и крышах домов вывешивают старинные флаги.

По вечерам появляются ряженые - "арлекины", "моряки", бесстыжие "мамзели", которых изображают исключительно мужчины, неуклюжие "крестьяне", "наполеоновские солдаты". Они танцуют на улицах и площадях, врываются в таверны, вовлекают в свой круг случайных прохожих. Гремят уличные оркестры, горит иллюминация, взрываются петарды.

Однако главные герои карнавала выходят только однажды, в последний день карнавала - во вторник на масленичной неделе. Это Жилли из Бенше.

Процессию Жиллей возглавляют дети. Они одеты в бежевые штанишки и цветные камзолы, украшенные красными фигурами львов и белыми воротниками, отложенными на плечи - как пелеринки. На головах - смешные белые шапочки, одновременно похожи на те, что носят конькобежцы и на платки, которые носят старушки, опасающиеся простуды. Лица ярко нарумянены, а иногда закрыты масками - розовощекими, улыбающимися. В руках ребята несут высокие плетеные корзинки, наполненные апельсинами. Ими они бесцеремонно запускают в толпу. Вот для чего на гостевых трибунах защитная сетка…

Вслед за детьми идут взрослые Жилли в точно таких же ярких одеждах и гриме. На их головных уборах покачиваются громадные, иногда - более метра в высоту - плюмажи из страусовых перьев.

Жилли отбивают трещотками мелодию марша. Маршу вторят мерные удары здоровенных деревянных башмаков по булыжной мостовой, в том же ритме бренчат медные колокольчики на одежде ряженых. Они движутся в замысловатом танце, то ускоряя, то замедляя шаг, поворачиваясь в стороны, приплясывая на одном месте. Ряды Жиллей то сходятся, то расходятся, колышутся упорядоченно, подчиняясь общему замыслу.

Искусство Жиллей передается из поколения в поколение уже несколько столетий. Место в карнавальной колонне тоже наследственное и переходит от отца к сыну, в крайнем случае - к родственнику. А удовольствие быть Жиллем обходится весьма недешево - аксессуары костюма надо постоянно подновлять, и это встает иногда в десятки тысяч франков. И утомительно - празднику предшествуют несколько недель репетиций.

Зато почет причастности к истории вознаграждает за все усилия и потери. Возраст Жиллей перевалил уже за четыре с половиной столетия. А происхождение столь странных ряженых весьма примечательно.

Впервые Жилли вышли на улицы Бенше, чтобы поприветствовать в 1549 году Маргариту Австрийскую - властительницу испанских Нидерландов. Их фантастические одежды призваны были изобразить …заокеанских "индейцев инков"! Просвещенные жители Бенше решили, что венценосной испанке будет приятно напоминание о приобретении Нового Света испанской короной. Рассказы о небывалом богатстве и невообразимом обличье краснокожих людей дошли до Бенше. Итак, лица красные, тела размалеваны, одежды яркие, на голове перья, танцуют что-то несусветное, добром (апельсинами в данном случае) разбрасываются направо и налево… Словом, истые "индейцы инки". Христофор Колумб был бы в восторге.

Надо сказать, что властительница восприняла гениальную режиссерскую находку благосклонно, но без особого энтузиазма. Видимо, она видела настоящих индейцев… Но несмотря на это, строго расписанный церемониал шествия Жиллей прочно вошел в народное действо встречи весны. А места в карнавальной колонне остались за потомками тех, кто впервые роли "инков" исполнил. Конечно, столетия пробили некоторые бреши в системе передачи мест. Но большая часть Жиллей по праву гордится древностью своего семейства.

Наступает вторник, и Жилли под призывные звуки уличных оркестров выстраиваются в колонны и начинают свой замысловатый марш по улицам города. В этот день автомобильное движение в Бенше запрещено. Окруженные уже примелькавшимися за эти дни иными ряжеными, впереди Жиллей и за ними идут оркестры с трубачами и барабанщиками, лихо маршируют девушки в коротких юбочках и ковбойских шляпах - такие вот приметы времени.

А Жилли самозабвенно выделывают лихие па своего древнего танца, демонстрируют веками отработанные мизансцены, точно выверенные жесты и гримасы. Их лица уже не закрыты масками, они напряжены, красны от усталости и выпитого по пути пива, щедро предлагаемого из окон и дверей всех таверн, расположенных по пути марша.

Устают даже неугомонные ребятишки во главе колонны, праздник тихонько угасает далеко за полночь. Затемно утром муниципальные рабочие сметают с улиц серпантин и конфетти, отскребают всмятку растоптанные апельсины (закупают их до пятидесяти тонн за один раз, между прочим!)… И последний припозднившийся Жилль, отлитый из позолоченной бронзы, до рассвета успевает вскочить на свой пьедестал перед музеем в котором собраны свидетельства богатой и древней истории карнавала в Бенше.