Мекленбургская равнина, обнимающая северо-восток Германии, открывается воротами Нейбранденбурга. "Новый Бранденбург" действительно новый, ему всего только немногим более семисот пятидесяти лет. В XIII веке возведена мощная стена семиметровой высоты, устроен ров со шлюзом, позволяющим в случае опасности затопить всю округу, чуть позже появились домики - викхаузы, пристроенные к стене.

Первую брешь в стене Нейбранденбурга пробил… паровоз. Часть укреплений пришлось снести, когда здесь прошла железная дорога, Город словно ждал этого - в пролом мигом выплеснулись дома, продолжились, пронзая стены, улицы. Стена сдалась быстро - разомкнутая, она начала разваливаться, уходить в землю. Таяли от времени готические шпили храмов, расплывались контуры домиков…
Лишь в последней трети ХХ века власти и рядовые граждане вспомнили о своем стремительно уменьшающемся наследстве, и к счастью оказалось, что еще не поздно заняться им. Во всяком случае - не безнадежно поздно.

Стены, ворота, башни сложены не из камня - ни известняка, ни песчаника у северогерманских мастеров под рукой нет. Все готические сооружения построены из обожженного кирпича. После нескончаемой серии проб и ошибок современные мастера добились своего - и "Трептов тор", и "Фридлендер тор", и "Штаргардер тор", и прочие башни, и ворота выглядят так же, как и сотни лет назад. Двух-трехэтажные дома с островерхими двускатными крышами, тесно сгрудившиеся на улицах, также не все дожили до наших дней, и более половины из них - полные или частичные новоделы. Внешне, на взгляд рядового зрителя, ничем не отличающиеся от своих подлинных образцов.
Весь город в средневековом обличье воспроизводить, правда, не рискнули. Зато одну улицу - Гроссе-Вольвеберштрассе - полностью преобразовали в музей. "Большая шерстоткацкая" стала точной копией самой себя - исчезнувшей. А в домах, как и прежде, живут люди, квартиры которых вполне отвечают требованиям современности (кое-какие правила жителям Гроссе-Вольвеберштрассе, правда, приходится выполнять - например, не ставить на окно магнитофон или телескопическую антенну…).

Грейфсвальд - "грифоний лес" - город, выросший на месте поселений западных славян - бодричей, хижан, черезепян. Примерно в те времена - с греческими купцами - и попали сюда первые щиты с грифонами, распространившиеся вскоре по всей Мекленбургской равнине. А потом грифоны выбрались на пьедесталы на улицах и площадях города, на городские и цеховые гербы, на кровли храмов.
Здесь городские власти и архитекторы рискнули "отсечь лишнее", как будто бы творя скульптуру из бесформенной глыбы. В историческом центре вокруг величенственной Мариенкирхе, чей шпиль в тумане кажется бесконечным, сносят типовые дома XIX и ХХ века, чтобы заменить их копиями средневековых. Разработаны серийные бетонные блоки, из которых можно составить много разновидностей старинных фасадов. Ведь и древние мастера представляли здание не в виде набора кирпичей, а в виде определенной композиции блоков - низ фасада, фронтон, эркер, оконные проемы. Нынешним архитекторам остается только заменить эти мысленные блоки вполне реальными бетонными секциями. Только крыши над фасадной частью приобретают несколько "неисторический" скос, с тем, чтобы солнце как можно дольше гостило в нижних этажах на узких улицах - создается этакий "современный старинный город".

Штральзунд - морские ворота Мекленбургской равнины - имеет другой статус. Это заповедник, и ни один камень не может быть вынут из штральзундской мостовой, ни одно украшение снято с фасада. Город "законсервирован" - чтобы вечно плескалось у его границ серое Балтийское море, и подпирали небо тяжелая Николайкирхе и ажурная ратуша, сотворенная из того же чудодейственного кирпича. Под остроконечными зубцами фронтона - "вимпергами" - прорезаны круглые окна - "розы", заполненные тончайшей кирпичной филигранью, выполненные скорее руками ювелира, чем каменщика.

Бывший францисканский монастырь Иоганнесклостер в Штральзунде - огромное сооружение с высокими закопченными сводами, с многочисленными комнатами, лабиринтом галерей и зарешеченных переходов. Здесь хранится часть городского архива, рукописные списки и инкунабулы, протоколы средневековых процессов, отчеты городских казначеев. На стенах висят парадные портреты бесчисленной череды бургомистров и расчищены фрески 14-15 века.
И здесь же живут люди - несколько старушек. Крохотная - размером с письменный стол - кухня, почерневшая от старости мебель, желтые фотографии на стенах. Нет газа и канализации, водопроводный кран - один на всех, печка топится дровами или угольными брикетами. Но ни одна не хочет перебраться в благоустроенное жилье. Они - достопримечательность старого монастыря и музейная редкость - с гордостью показывают свои кельи экскурсантам.

Бад-Доберан, бывший "Добран", сохранивший в своем названии память о древних славянских племенах - город-курорт и хранитель самой знаменитой северогерманской церкви. Если подойти к подножию колоссального, не похожего на другие собора и неосторожно взглянуть вверх - сразу же возникает желание обуздать непослушный вестибулярный аппарат. Справиться с возникшим ощущением нельзя - вокруг шпиля, словно на гигантской оси, медленно вращается небо…
Собор построен цистерианцами, а им канон запрещал возведение высоких башен. Мастера нашли выход - собор тянется ввысь весь целиком. Традиционная трехнефная базилика расширена, сооружен поперечный двухнефный зал. Контрфорсы, крестовые своды, каркасы стрельчатых арок, знаменитый раствор с бычьей кровью, яйцами и творогом позволили возвести тонкие, но крепчайшие стены. Окна огромные, воздух и свет врываются под своды, переполняют и поднимают здание.
Штукатурка в бад-доберанском соборе никогда не скрывала естественной графики кирпича. Штриховка кладки убегает вверх и теряется под сводами с тончайшими фресками раннего Возрождения. Рядом с ними - все вместе - примитивные деревянные крашеные скульптуры, мраморные строгие саркофаги, легкая резьба по дереву, лучезарные витражи и знаменитая "светящаяся икона" девы Марии, изысканные барельефы и наивная резьба по камню. Звуки органа и сплетенный в кружево из деревянных и литых чугунных арабесок алтарь…